"От острова к роману"
М. В. Толмачев
Не завершив еще полностью публикацию «Трех мушкетеров» в газете «Лё Сьекль», Дюма начал 28 июня 1844 года печатать в газете «Лё Журналь де деба» свой следующий роман — «Граф Монте-Кристо» (к началу публикации у писатели было готово две части романа). Таким образом, два самых известных своих романа и в то же время два популярнейших произведения мировой литературы Дюма написал в один и тот же 1844 год, которому, следовательно, принадлежит совершенно особое место в творческой биографии писателя.
История создания «Графа Монте-Кристо» причудлива, необычна. Весьма вероятно, что какая-то часть книги была написана уже в конце 1843 года, до начала работы над «Тремя мушкетерами». Название же романа, можно сказать, родилось раньше его замысла. Обстоятельства, натолкнувшие писателя на него, были таковы. В 1841—1842 годах Дюма жил во Флоренции, где стал постоянным гостем виллы Кварте, резиденции Жерома Бонапарта, бывшего короля Вестфалии и брата Наполеона I, проживавшего здесь со своими детьми — принцессой Матильдой (будущей известной меценаткой) и Наполеоном. По просьбе Жерома Бонапарта Дюма согласился быть какое-то время спутником и наставником принца Наполеона и предпринял вместе с ним «историческое паломничество» из Ливорно на остров Эльбу — место первой ссылки императора. Посетив Эльбу, Дюма и юный принц охотились затем на соседнем острове Пианоза. Когда они возвращались в лодке с Пианозы, внимание писателя привлек утес в виде сахарной головы, возвышавшийся на двести или триста метров над уровнем моря.— Что это? — спросил Дюма у проводника.— Остров Монте-Кристо, ваше превосходительство,— ответил тог. Название («Гора Христова») поразило Дюма, и на следующий день он с принцем готов был уже отправиться на Монте-Кристо, когда узнал, что по возвращении с него, как с ничейной земли, полагается пробыть несколько дней в карантине. Вылазка была отменена, но Дюма настоял на том, чтобы обогнуть остров кругом на лодке, а на вопрос удивленного принца Наполеона о причине столь настойчивого интереса ответил, что собирается назвать один из своих будущих романов «Остров Монте-Кристо»; первый экземпляр этом романа был обещан принцу а качестве сувенира, как память об этой экскурсии. Неизвестно, сдержал ли писатель свое обещание, но он сделал для Бонапартов большее, связав начало своего романа с «наполеоновской легендой» — бегством императора с Эльбы, знаменитыми «Ста днями»...
По возвращении в Париж Дюма в 1843 году подписал с издателями Бетюном и Плоном договор на книгу о путевых впечатлениях, наподобие его книги «В Швейцарии» (1833—1837); однако на этот раз очерки должны были касаться не заграницы, а Франции, точнее — ее столицы Парижа, который Дюма знал превосходно, уступая в этом смысле из своих современников-литераторов только знаменитому «Библиофилу Жакобу» (псевдоним Поля Лакруа). Дюма уже приступил к работе, когда Бетюн и Плон неожиданно заявили ему, что хотели бы вместо книги «Путевые заметки в Париже» получить от писателя роман «в манере Сю», действие которого разворачивалось бы на фоне Парижа. Дело в том, что в 1842 году Эжен Сю выступил со своим авантюрно-социальным романом «Парижские тайны», который был одним из первых романов-фельетонов XIX века (печатался ежедневными выпусками в газете «Лё Журналь де деба»). Роман имел оглушительный успех и принес немалый барыш его издателям, что не давало покоя Бетюну и Плону, и это побудило их изменить свой первоначальный заказ Дюма.
В поисках фабулы романа Дюма обратился к подлинной история, содержавшейся в книге архивариуса парижской полиции Жака Пёшэ «Полиция без покровов. Памятные случаи, извлеченные из архивов парижской полиции, от Людовика XIV до наших дней» (1838). Среди огромной груды материала, занявшего шесть томов, останавливал на себе внимание очерк под названием «Брильянт и месть». Здесь рассказывалось о драме, источником которой послужили события, происшедшие в 1807 году. Все началось с того, что молодой парижский сапожник Франсуа Пико, родом из Нима, полюбил девушку Маргариту Вигору, за которой давали немалое приданое. Незадолго до свадьбы он пошел повидать своего земляка, кабатчика Лупиана, встретил у него еще трех уроженцев родной провинции и рассказал всей компании о счастье, которое его ожидает. После ухода Пико уязвленный его радостью завистливый Лупиан предложил оставшимся пари, что он сумеет задержать свадьбу: для этого надо только шепнуть комиссару полиции, что Пико английский агент, его арестуют, нагонят на него страху допросами, затем, увидев, с кем имеют дело, выпустят, но свадьба будет отложена по крайней мере на неделю. Однако события приняли весьма дурной оборот. Донесение комиссара легло на стол самому министру полиции Савари, новоиспеченному наполеоновскому герцогу Ровиго, «дело» увязали с оживлением волнений в Вандее, и Франсуа Пико был тайно упрятан в тюрьму на семь лет. По отбытии заключения в замке Фенестрель Пико под именем Жозефа Люшэ стал слугой итальянского священника, родом из Милана, с которым познакомился в тюрьме, куда тот был брошен по политическим мотивам. Священник относился к нему как к родному сыну, заботился о его воспитании и образовании и сделал своим единственным наследником: завещал состояние в несколько миллионов, а также передал тайну кладов из сокровищ на сумму в двенадцать миллионов, спрятанных в Италии, Голландии и Англии, После смерти священника Пико-Люшэ отыскал клады, а затем отправился в Париж. Здесь он узнает, что его невеста, прождав его два года, стала женой кабатчика Лупиана. Наведя справки о судьбах участников роковой для него встречи с Лупианом, Пико едет в Ним, где теперь проживает один из них — Антуан Аллю, и ценой дорогого брильянта заставляет его рассказать о предательстве. Открыв то, о чем он догадывался, Пико решает всего себя посвятить мести. Первым приходит очередь сообщника Лупиана Шобару: его находят за колотым на мосту Искусств в Париже, на рукоятке кинжала надпись «Номер один». На гробе внезапно скончавшегося, по-видимому, от яда, второго предателя — Солари находят записку—«Номер два», «Номером третьим» становится Лупиан, которого Пико убивает после того, как устраивает пожар в его кабачке, замужество дочери за бег лого каторжника, выдающего себя за аристократа, заключает в тюрь му сына. Однако после устранения Лупиана Аллю выследил Пико, по хитил его и держал взаперти, заставляя расплачиваться своим состоя нием за хлеб и воду, и в конце концов убил.
Интересен процесс усвоения Дюма истории, рассказанной Жаком Пёшэ. В своей книге «Беседы» Дюма рассказывает, что первоначально план романа представлялся ему следующим образом: богатый аристократ, проживающий в Риме, граф Монте-Кристо, оказывает важную услугу молодому французскому путешественнику. Взамен он просит у него быть его гидом, когда он приедет в Париж. Поездка же его в Париж, будто бы для удовлетворения любознательности, на деле вызвана желанием отмщения, ибо скрытые враги добились его несправедливого осуждения в юности на десять лет тюрьмы. Состояние гра-фа предоставляло неограниченные возможности для осуществления задуманной мести. Таково было содержание первой части, рассказывавшей о приключениях Альбера де Морсера и Франца д'Эпинэ в Риме, до прибытия графа в Париж. Но когда Дюма, излагая план произведения своему сотруднику Альберу Макэ, дошел до этого места, Макэ заявил ему:
— Я считаю, что вы проходите мимо самого интересного периода в жизни вашего героя, а именно его любви, предательства друзей, десяти лет тюрьмы.
И два писателя тут же, за обедом, разработали план романа в шести частях, начав с экспозиции, тюремного заключения, побега и «наметив более или менее» все остальное. И, таким образом, по словам Дюма: «Граф Монте-Кристо», начатый мной как книга путевых впечатлений, превратился в роман и был закончен в сотрудничестве Макэ и мной».
Учтивость заставила писателя поставить имя Макэ на первое место, но, конечно, еще в большей степени, чем «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо» обязан творческому воображению самого Дюма. Если в «Трех мушкетерах» Дюма с помощью Макэ использовал почти готовые характеры мушкетеров из «Записок» д'Артаньяна, то для «Графа Монте-Кристо» Макэ мог предоставить ему только историю, рассказанную Пёшэ, невероятную и даже нелепую в своей реальности. Но под пером Дюма она приобрела художественную стройность и своеобразную жизненность, а почти безликие участники ее, увиденные «сквозь магический кристалл» искусства, обрели плоть и кровь и пополнили галерею наиболее ярких персонажей французской романтической литературы. Название же ничем не замечательного островка в Средиземном море, по замечанию одного из биографов Дюма, стало не менее знаменитым, чем название острова Эльбы.