В этой статье подытоживаются упоминания о вине в мушкетёрской трилогии, узнать о вине в трилогии "трех Генрихов и одного Шико" можно в соответствующем разделе.
Замечание первое и последнее. Важное.
1. Есть вино эпохи описываемых событий.
2. Есть вино, имевшее честь быть употреблённым г-ном Александром Дюма в XIX веке.
3. Также, сейчас вы можете приобрести во Франции, Испании и иных странах или в месте своего проживания вино, именующееся анжуйским, бургундским, хересом, малагой и т.п. (см. этикетку).
Эти три категории вина имеют мало общего как с точки зрения процесса изготовления, так и с точки зрения ценности, цвета, послевкусия и так далее.
"Три мушкетера"
Часть I.
Опускаю упоминание о вине в главе I, ибо оно входит в состав бальзама д’Артаньяна и происхождение его неизвестно; здесь это продукт брожения винограда и не более. )
Вино, опять же без упоминания региона, встречается в главе VII:
«Случалось, в самый разгар пира, когда все в пылу беседы, возбужденные вином, предполагали еще два, если не три часа просидеть за столом, Арамис, взглянув на часы, поднимался и с любезной улыбкой на устах прощался с присутствующими…»
Отсюда уже можно предположить, что Арамис – самый малопьющий из всей четвёрки. И это правда.
В главе IX появляется, наконец, некая конкретика:
«— Планше, — сказал д'Артаньян, обращаясь к своему слуге, который, приоткрыв дверь, просунул в щель голову, надеясь уловить хоть отрывки разговора, — спуститесь вниз к владельцу этого дома, господину Бонасье, и попросите прислать нам полдюжины бутылок вина Божанси. Я предпочитаю его всем другим».
Через несколько строк:
«— Дело неплохое, — сказал Атос, с видом знатока отхлебнув вина и кивком головы подтвердив, что вино хорошее».
И ещё ниже:
«Будь вино плохое, начальник стражи, быть может, усомнился бы в искренности д'Артаньяна, но вино было хорошее, и он поверил».
Божанси (Beaugency) – это восточная Луара, то есть вино можно отнести к семейству анжуйских вин. Оно могло быть красным, розовым или белым, но наиболее популярно именно белое. Вина из-под Орлеана (а Божанси находится в 25 км от Орлеана), по свидетельству Мандру (спасибо LS за наводку!) во времена д’Артаньяна входили в тройку лучших, наряду с бургундскими и винами Иль-де-Франса. Во времена Дюма ситуация изменилась: в «Кулинарном словаре» вина Божанси записаны лишь в ординарные.
Далее мушкетёры пьют, без указания места происхождения вина, по дороге в Лондон, д’Артаньян также пьёт в главе XXIII, когда пропадает г-жа Бонасье, и мы понимаем, что здесь сорт как раз и не важен.
Ниже, в главе XXV , Портос не без помощи Мушкетона употребляет неизвестное вино в гостинице «Гран-Сен Мартен», от которого, кстати, д’Артаньян отказался.
Арамис в главе XXVI, наконец-то понимает, что мир – это не склеп и требует четыре бутылки старого бургундского:
«Спроси шпигованного зайца, жирного каплуна, жаркое из баранины с чесноком и четыре бутылки старого бургундского!»
Чёрт возьми, весь этот набор мне чрезвычайно по душе. У аббата губа не дура. Бургундское уже в те времена было безоговорочным лидером среди французских вин. Дюма неоднократно упоминает в своих произведениях, что только бургундское является вином для настоящих мужчин (в противовес бордо, например). Единственное, что меня смущает — это то, что вино старое. Даже в XVIII веке вино считалось испорченным после пяти-шести лет хранения (Фернан Бродель, «Структуры повседневности»). В знаменитой французской «Энциклопедии» XVIII века также говорится, что вина, хранящиеся дольше четырёх-пяти лет, могут считаться испорченными. Вообще в те времена вопрос о выдержке вин вставал очень редко: большинство виноделов владели очень небольшими погребами, которые надо было опустошить к следующему урожаю, поэтому вина продавались так быстро, как только возможно. Какие-то сорта вин хранятся лучше, какие-то хуже. И в тех редких случаях, когда вино выдерживалось перед продажей, это почти всегда делал виноторговец. Выдержанные старые вина начали приобретать популярность лишь на рубеже XVIII и XIX веков. Но не будем обвинять Дюма в анахронизме – быть может Арамис провидел будущее и был одним из первых ценителей выдержанных напитков. )
А вот, что тем временем происходит в Амьене:
«— Если еще осталось вино, — раздался насмешливый голос Атоса».
Мы узнаём, что Гримо хорошо вымуштрован, и пил из бочки, а не из бутылок. И читатель вполне осознаёт коварство писателя, который не упоминает, с какого такого вина Атос поведал своему другу д’Артаньяну историю миледи. Вполне вероятно, что виной всему было не качество, а количество… Впрочем, в следующей главе есть намёк, что это было бургундское:
«Прежде всего, оно было сделано человеком совершенно пьяным человеку пьяному наполовину; и тем не менее, несмотря на тот туман, который плавает в голове после двух-трех бутылок бургундского, д'Артаньян, проснувшись на следующее утро, помнил каждое слово вчерашней исповеди так отчетливо, словно эти слова, одно за другим, отпечатались в его мозгу».
Далее (глава XXVIII) – пунктиром – Арамис упоминает, что напоил кюре и иезуита (надеюсь, не бургундским). В Кревкере же Атос закупает некое испанское вино, («шестьдесят бутылок которого Атос велел погрузить в фургон слуг»), и в дальнейшем граф будет цедить его почти до конца романа. Портос заставляет друзей есть конину под отборное, но безымянное вино. Сомнительная для гурмана трапеза!
Часть II.
В главе I д’Артаньян пьёт с лордом Винтером опять же испанское вино. Я очень уважаю, скажем, вина региона Риоха, но гасконец на редкость не патриотичен. Хотя Риоха ближе к Гаскони, чем та же Бургундия или Божанси.
Тут же, в главе II прокурор потчует Портоса «…из очень маленькой фаянсовой бутылки…». Мы узнаём, что
«Он тоже выпил полстакана этого вина, которое здесь так берегли, и узнал в нем отвратительный монрейльский напиток, вызывающий ужас у людей с тонким вкусом».
На форуме уже всесторонне обсуждён данный момент. Резюмирую: в те времена вина региона Иль-де-Франс (а Монтрейль в двух шагах от Парижа) ценились, во времена Дюма – уже нет. То ли это анахронизм, коими часто грешил Дюма, то ли попытка писателя показать чрезвычайную скаредность мэтра Кокнара, покупающего даже на такие праздники дешёвый уксус.
Кстати, в «Двадцать лет спустя» в том переводе, которым я располагаю, вино становится монТрейльским, но остаётся отвратительным. ) К XIX веку Монтрейль был знаменит своим фарфоровым производством, но никак не вином (см. Гюго, «Отверженные»). В качестве дополнительной информации, не имеющей отношения к теме: возле Монтрейльских ворот находится один из наиболее знаменитых блошиных рынков современного Парижа.
Впрочем, я отвлёкся. IV глава. Д’Артаньян опять изменяет своим анжуйским вкусам.
«— С большим удовольствием! — ответил д'Артаньян. — Мы давно уже не видели приличного обеда. К тому же мне предстоит сегодня вечером довольно рискованное предприятие, и признаться, я не прочь слегка подогреть себя несколькими бутылками старого бургундского».
В главе X Атос продолжает маленькими глотками допивать бутылку испанского вина. Как средней руки любитель вин, могу сказать, что так пьют только напиток, который ОЧЕНЬ нравится. Алкоголики так не пьют. )
Глава XII. «Анжуйское вино».
«Господа Атос, Портос и Арамис устроили у меня пирушку и славно повеселились, но при этом так нашумели, что комендант, человек очень строгий, заключил их под стражу на несколько дней. Тем не менее я выполняю данное ими приказание и посылаю вам дюжину бутылок моего анжуйского вина, которое пришлось им весьма по вкусу. Они просят вас выпить это вино за их здоровье».
Далее анжуйское вино называется в тексте «чудесным», «слабеньким вином с анжуйских виноградников», мы узнаём, что Атос предпочитает его всем прочим, «когда у меня нет ни шампанского, ни шамбертена». А Портос тут же называет д’Артаньяна лакомкой. То есть вино не самое плохое. ) Рискну предположить, откуда у гасконца любовь к анжуйским винам (вспомним его пристрастие к вину Божанси того же региона в самом начале романа). Причина, как мне кажется, в вине из винограда сорта сюрен, произраставшего в окрестностях Вандома (не путать с похожей по произношению деревней под Парижем). В своём кулинарном словаре Дюма пишет, что «Этот виноград даёт очень приятное белое вино, которое гурманы держат в своих погребах. Генрих IV привозил это вино ко двору, находя его очень хорошим. Так что во время правления этого монарха все пили вино из винограда сюрен». Получается логическая цепочка: отец д’Артаньяна был современником Беарнца, сам попивал модное «слабенькое вино с анжуйских виноградников», а потом познакомил с ним и сына. Откуда ещё у восемнадцатилетнего гасконского юноши, неопытного по части вин, могли взяться такие пристрастия, как не от отца?
Теперь об Атосе. По его словам вот тройка лидеров: шампанское, шамбертен и анжуйское. Позвольте, а где испанское вино, которое он (и не только он) последовательно употребляет на протяжении всего повествования? Шамбертен – продукт верхней Бургундии, красное вино, которое ценилось всегда и во все времена. Тут вопросов нет. Но ставить первым шампанское? Речь не идёт не о нынешнем шампанском, с пузырьками, а о вине географического региона Шампань. Шампанские вина в те времена, согласно Мандру, в лучшем случае входили в десятку. Неясно, что хотел показать здесь Дюма, говоря о пристрастии графа к продукции шампанских виноделов…
Осадок от отравленного вина сказался, и четыре друга вспоминают о вине лишь в главе XVI. Бастион Сен-Жерве. Итак,
«Дело оказалось не таким прибыльным, как трактирщик думал сначала, но он наверстал свое, всучив четырем участникам завтрака две бутылки анжуйского вина вместо шампанского».
Мы понимаем, что тогда шампанское ценилось выше анжуйского, по мнению Дюма. ) Подмену обнаруживает Атос в следующей главе и ругает трактирщика. Почему? Только что он говорил, что пьёт анжуйское за неимением шампанского. Граф непоследователен в своих пристрастиях. Как бы то ни было, мушкетёры вино пьют, трактирщик, кажется, не наказан. Наверное, анжуйское оказалось неплохим. )
Знаменитая фраза Атоса
«…никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена».
– из главы под номером XVIII. Ни добавить, ни убавить. Шамбертен, зараза, действительно хорош, но недёшев. Всего восемь вин субрегиона Кот-де-Нюи имеют право писать на своей этикетке слово «шамбертен». Это вино предпочитал прочим Наполеон. Наверное, будущее также представлялось ему в розовом свете… Имейте в виду – шамбертен склонен к обману!
Неожиданно в главе XXI кардинал застаёт наших героев за интересным занятием.
«Трое остальных были заняты тем, что снимали смолу с горлышка огромной, оплетенной соломой бутыли колиурского вина; это были слуги наших молодых людей».
Колиур – городок в Русильоне, известен своими прекрасными (для этого региона) сухими красными винами со времён римлян. Правда, буквально на этой же странице Русильон превращается в Бордо (хоть и недалеко, но неправильно):
«— Бедные глупцы! — заметил Атос, осушая стакан превосходного бордоского вина, которое хотя и не пользовалось в то время такой доброй славой, как теперь, но заслуживало ее не меньше нынешнего».
Ага! Дюма возлагает на графа де ла Фер обязанности почти что сомелье. ) Атос признаёт превосходным (щёлкает языком двумя строчками ниже) вино, которое стало считаться более-менее приличным лишь во времена Дюма. Правда, чуть ниже, Гримо запивает этим вином бумажку по приказанию Атоса. Фи…
Многодневное заключение миледи. Опять нам попадается некое испанское вино, которое пьёт пленница в первый день, после чего к ней возвращается «вся её решимость». Согласен. Всё, что содержит виноград сорта Темпранильо рекомендую тем, кто теряет решимость. ) На второй день заключения лорд Винтер догадывается, что
«…должно быть, мое испанское вино бросилось вам в голову. Впрочем, не волнуйтесь: такое опьянение неопасно и не приведет к пагубным последствиям».
Как вы знаете, он жестоко ошибался. Англичане всегда недооценивали вино.
В главе XXX д’Артаньян собирается выпить стакан неизвестного вина в Аррасе, но узнаёт Рошфора в проезжающем всаднике, в XXXIII главе миледи потчует г-жу Бонасье опять же испанским вином, и из человеколюбия позволяет бедняжке закусить:
«Миледи знаком пригласила ее сесть за стол, налила ей рюмку испанского вина и положила на тарелку грудку цыпленка.
— Смотрите, как все нам благоприятствует! — заметила она. — Вот уже темнеет; на рассвете мы приедем в наше убежище, и никто не догадается, где мы… Ну полно, не теряйте бодрости, скушайте что-нибудь…
Госпожа Бонасье машинально проглотила два-три кусочка и пригубила вино.
— Да выпейте же, выпейте! Берите пример с меня, — уговаривала миледи, поднося ко рту свою рюмку».
Чуть позже в вино добавляется яд:
«Вдруг она остановилась, глаза ее сверкнули недобрым огнем; она подбежала к столу и высыпала в рюмку г-жи Бонасье содержимое оправы перстня, которую она открыла с удивительной быстротой.
Это было красноватое зернышко, которое сразу же растворилось в вине.
Потом она твердой рукой взяла рюмку и сказала:
— Пейте, это вино придаст вам силы! Пейте!
И она поднесла рюмку к губам молодой женщины, которая машинально выпила.
«Ах, не так мне хотелось отомстить! — сказала про себя миледи, с дьявольской улыбкой ставя рюмку на стол. — Но приходится делать то, что возможно».
Как я понял из этой фразы, миледи сожалеет о том, что для мести пришлось воспользоваться именно испанским вином.
И, наконец, мы застаём Атоса в заключительной главе – правильно – за стаканом столь популярного в книге испанского вина (Лелуар и для сравнения Кусков)):
«Действительно, в тот же вечер д'Артаньян отправился к Атосу и застал его за бутылкой испанского вина — занятие, которому Атос неукоснительно предавался каждый день».
Кстати, не факт, что здесь речь о том самом вине, шестьдесят бутылок которого он вывез из Кревкера. Вообще, количество упоминаний в «Трёх мушкетёрах» об испанских винах зашкаливает. Итальянское вино, согласно Броделю, было, например, более популярно в те времена, чем испанское, но о нём в книге нет ни слова. Что же это за испанское вино такое, которое не прочь употребить все: от лорда Винтера до Атоса? Это могли быть как крепкие малага, мадера или херес, обязанные своей популярностью англичанам, так и аликанте, беникарло, пакарет, рота, оливенц, вальдепеньяс и прочие (взято из кулинарного словаря Дюма). Точных отсылок к сорту в первой книге трилогии нет. Но в дальнейшем Дюма частично восполнит этот недостаток, и некоторые из испанских вин мы увидим на сцене.