ПРОВАНС
"Наш край, сударь вы мой, не всегда был мёртвым и глухим, как ныне. Когда-то мельники делали тут большие дела. По всей округе народ с ферм вёз за десятки миль зерно к ним на помол. Все холмы вокруг были усеяны ветряными мельницами. И справа, и слева только и видно было, как над соснами вертятся по ветру крылья да вереницы осликов, навьюченных мешками, поднимаются и спускаются по дорогам" — так говорил о своём Провансе один из героев французского писателя Альфонса Додэ. А уж он-то знал свою землю!
Жаркое солнце светит в голубом небе Прованса. Путника повсюду сопровождает стрекот цикад, прячущихся в соснах и в серебристых оливковых рощах. Тут и там виднеются белые домики, крытые светло-розовой черепицей. Ряды кипарисов защищают их от свирепого мистраля, дующего с гор целыми днями. О, это грозный ветер! Случается, он останавливает даже поезда!
Что за люди населяют Прованс? Давайте вашу руку — пойдём на зимнюю ярмарку. Они все тут: пряха со своей прялкой, сборщица лаванды с корзиной на голове, слепой старик с полосатой палкой, торговка рыбой, барабанщик, мельник, точильщик, корзинщик!.. Что же вы только смотрите? Вы покупайте! Можете купить вот эту связку лука или эту тыкву, курицу, сахарный пряник. А вот этих овец и коз наверняка пригнали с Альп — их там великое множество! А цветы, оливки, апельсины — это из тёплых долин и с побережья моря. В Провансе есть всё! В долине Роны выращивается даже рис.
Да! Прошу обратить внимание на двери лавочек. Впрочем, дверей-то как раз тут и нету. Вместо них висят длинные нитки бус. Каждый, кто хочет войти, должен их раздвигать. И тогда бусы запоют, зазвенят! Слушайте, слушайте провансальскую музыку дверей! А вы считали, что существует только прованское масло?
Старинная это земля. На её просторах сохранились ещё следы пребывания древних римлян. В городе Оранже стоит тронутая временем триумфальная арка, воздвигнутая в честь римского императора Августа, видны развалины амфитеатра, в котором собиралась не одна тысяча зрителей. В Арле можно увидеть цирк, построенный теми же древними римлянами. Впрочем, и в наши дни в нём ещё устраиваются представления.
Прованс — это и остров Камарг, расположенный между двумя основными рукавами дельты реки Роны, а точнее — огромная болотистая равнина, где пасутся лошади и быки. Лошади дикие. Специальные наездники присматривают за ними, а когда приходит время, — ловят и укрощают.
А Марсель? Вы слышали о Марселе? Этот город — самый оживлённый порт страны. Знаете, какой воздух на набережных Марселя? О, он пахнет не только средиземноморской волной, в нём живёт не только ветер дальних странствий — он весь пропитан запахом смолы, рыбы. Город — весь из улыбок, озорного смеха, весёлых шуток. Марсельцы — очень живой и общительный народ — любят собираться на своих набережных. Одни приходят просто поглазеть на иностранные суда, другие — купить свежей рыбы, а третьи — послушать разные истории. Рассказывают их тут немало!
Столица Прованса, город Экс, появился в 123 году до нашей эры, тоже не без помощи римлян. Когда-то Прованс имел даже собственных королей и только в 1487 году был присоединён к французской короне.
Входят в Прованс департаменты: Нижние Альпы, Рона, Вар, частично Воклюз, Дром, Приморские Альпы.
И ещё маленькое примечание. Прежде чем отправиться к сказкам Прованса, вы должны запомнить, что самое распространённое мужское имя этих земель — Мариус. С ним вы встретитесь не раз.
«ЛА ПАТТ ЛЮЗЕРН»
«Ла Патт Люзерн» — вот это был корабль!
Из великанов — главный великан!
Вы долго удивлялись бы, когда бы
На палубу позвал вас капитан.
«Ла Патт Люзерн»!.. Хоть верьте, хоть не верьте,
Но знали все, кто молод и кто стар:
Когда стоял он на Тулонском рейде,
То носом упирался в Гибралтар.
В преданиях старинных говорится:
«Ла Патт Люзерн» был чудом из чудес!
На палубах его росла пшеница,
Благоухал не сад — фруктовый лес!
Росли на грядках помидоры даже
И виноград отменный созревал.
Работали все члены экипажа,
А экипаж, признаться, был не мал!
Пахали на быках матросы пашни.
Они же разводили кур, гусей...
А мачты были!.. И подумать страшно:
Седые облака свисали с рей!
Покуда юнга залезал, старался,
Карабкался на тучи прямиком,
Да сверху вниз пока потом спускался —
Он возвращался древним стариком!
«Ла Патт Люзерн» чихал на непогоды!
Сражаться? И сражаться довелось!
Однажды он двадцать четыре года
Держал осаду острова Родос,
Он сыпал ядрами! Он отражал атаки!
И что тут удивительней всего:
Покуда шли бои на полубаке —
На юте и не знали ничего!
Матросы там плясали, пели песни,
Какой-то юнга ухал в барабан...
Найди-ка ты историю чудесней!
«Ла Патт Люзерн»!.. Вот это великан!
ГИГАНТСКАЯ РЫБА
Каждое утро Дженези отправлялся по делам в Марсель. Каждый вечер Дженези возвращался к себе домой в город Мартиг.
И каждый вечер к нему приходили соседи с одним и тем же вопросом:
— Ну, Дженези, что новенького в Марселе?
Добряк Дженези, не торопясь, выкладывал всё важное и неважное, о чём ему удалось услышать в столице юга.
И вот однажды, уже на обратном пути, спохватился он, что на сей раз нечего ему будет рассказывать своим землякам. Как назло, ни одной новости! Даже самой плохонькой!..
«Что же я расскажу им? — встревожился Дженези. — Придётся на этот раз что-нибудь придумать самому...»
И придумал ловкую штуку!
В этот вечер он явился домой позднее обычного, и заждавшиеся соседи, ещё издали приметив его, в один голос закричали:
— Ну, Дженези, что новенького в Марселе?
— Ах, соседи, — ответил Дженези, — у меня сегодня для вас новость! Такая новость, которая, право же, стоит двух! А то и трёх! Если бы я не видел это собственными глазами, я бы, разрази меня гром, не поверил.
Только он это произнёс, как со всех сторон сбежались мужчины, примчались женщины с детишками, приковыляли старики. Можно было подумать, что по городу прошёл трубач и специально известил всех: бегите, мол, слушать Дженези! Все обступили рассказчика и заранее разинули рты.
— Да будет вам известно, — начал Дженези, — что утром на марсельский рейд привезли рыбу. Такую громадину, что просто страх берёт! Головой это чудовище упёрлось в порт и застряло между фортами Сен-Жан и Сен-Никола, а хвостом дотянулось до самого замка Иф. Верьте не верьте, но все марсельцы поднялись на колокольню церкви божьей матери-хранительницы, чтобы поглядеть, как рыбакам удастся справиться с этой рыбищей и вытащить её на берег.
Всё рассказанное собравшиеся приняли за чистую монету и проглотили, словно мёд. Никто ни на секунду не усомнился в правдивости этой истории.
— Ну, соседи, надо и нам посмотреть на эту диковинку, — сказали мартигенцы, и, несмотря на то, что надвигалась ночь, все, точно на свадьбу, отправились в Марсель.
А Дженези, этот хвастун и враль, остался очень доволен своей выдумкой. Он чуть не лопнул от смеха, видя, как спешат его соседи в Марсель.
Но тут его осенило: «Ну и дурак же я! Ведь все мартигенцы, кроме больных, побежали в Марсель. Не иначе как это правда!» С этими словами он быстренько завязал шнурки на башмаках и пустился догонять своих соседей.
МАРИУС И ОЛИВ
Между прочим, когда бы вы ни пришли на набережную в Марселе, вы непременно встретите там Мариуса и Олива. Кто они такие? О, самые закадычные друзья! Вам этого мало? Тогда можно и уточнить: самые отъявленные хвастуны! Что, и этого ещё недостаточно? Ну, тогда следует сказать, что Мариус и Олив — самые весёлые во всём Марселе!
Ей-ей, стоит послушать, как они вечно спорят между собой!
***
Однажды Мариус сообщил всем своим друзьям в Марселе:
— Я поспорил с Оливом, что просижу пятнадцать дней без еды!
— Однако, — возразили ему, — с твоим аппетитом выиграть такое пари трудновато.
— Чепуха! Даже очень легко! Я буду есть по ночам!
***
— Да, немало повстречал я знаменитых моряков, — похвалялся однажды Мариус перед своим другом Оливом. — Ты видишь эту трубку? Так мне её подарил сам Жан Барт!
Сам Жан Барт! Кто из марсельцев не знает этого прославленного мореплавателя. Олив тоже его знает. Он даже припомнил, что Жан Барт давно умер.
— Слушай, Мариус, это уж ты хватил через край. Жан Барт умер более двухсот пятидесяти лет назад.
— Что ты говоришь, Олив!.. Уже умер? Как летит время! Не успеешь оглянуться — и ты уже постарел!..
***
В другой раз Олив рассказывал Мариусу:
— Представляешь, хотел я отправиться вплавь из Марселя в Алжир. Ну, значит, плыву, плыву и вдруг натыкаюсь на что-то твёрдое.
— Наверное, на обломок затонувшего судна, — догадался Мариус.
— Нет, не угадал, дружище! Это была Корсика!
***
Однажды Мариуса спросили:
— Слушай, это правда, что ты оказался единственным, кто спасся при кораблекрушении судна «Раскасс», пятнадцать лет тому назад?
— Конечно, правда!
— Расскажи, Мариус, как тебе удалось спастись?
— Можно и рассказать. Начать нужно с того, что я опоздал к отходу и судно ушло без меня.
***
Если уж говорить об Оливе, то с ним бывали приключения и похлеще. Однажды он даже попал в землетрясение.
— Представляю, как ты испугался, — говорит Мариус. — Наверное, трясся от страха.
— Нисколько. Земля тряслась больше меня.
***
В другой раз Олив рассказывал:
— Ты знаешь, старина, вчера я очутился лицом к лицу с тигром, слышал рычание льва, стоял рядом со слоном, видел целую стаю волков и долго наблюдал за обезьянами.
— Боюсь, что на сей раз ты, Олив, мягко выражаясь, несколько преувеличил свои охотничьи подвиги, — улыбнулся Мариус. — Если бы ты и был вчера в Азии, так там нет львов. А если бы ты был в Африке, то там нет ни тигров, ни волков. А побывать в один день одновременно в двух частях света — это уже слишком даже для охотничьей истории!
— Кто тебе говорит про Азию и Африку?
— Ты.
— Так это ж я всё видел в зоопарке!
***
Однажды Мариус попросил своего приятеля-моряка привезти ему из Южной Америки попугая.
Но моряк позабыл об этой просьбе. Вспомнил он о ней только тогда, когда уже вернулся обратно в Марсель. Хотел он купить попугая здесь, искал, искал — нету. Купил вместо попугая сову.
— Это очень редкая порода попугаев, — объяснил он Мариусу. — Он из Сьерра Мадре.
Через некоторое время друзья встретились вновь.
— Ну, как твой попугай? Он уже говорит?
— Нет ещё, — отвечает Мариус. — Но ты бы поглядел, как он внимательно слушает мои уроки!..
МАРСЕЛЬЦЫ И ВСЕ ДРУГИЕ
Вы только не подумайте, что во всём Марселе спорщиков — Мариус да Олив! Куда там! Каждый марселец может постоять за себя в любом споре. Да как ещё! Очень вам рекомендую: не вздумайте с ними тягаться.
***
Некий житель Лима, не знавший характера марсельцев, как-то рассказывал бордосцу и марсельцу о том, что недавно вычитал в газете: в Италии, мол, насчитывается сто сорок шесть человек, проживших более ста лет. Самому старшему из них было сто двадцать.
— В этом нет ничего необыкновенного, — отозвался бордосец. — Когда умер мой дед, ему было ни много ни мало, а сто двадцать один год.
— А в моем роду вообще никто никогда не умирал, — заметил марселец.
***
— У нас была ужасная зима, — рассказывал однажды гасконец. — Даже Гаронна замёрзла.
— Это что!.. — отозвался бордосец. — У нас в Бордо было ещё холоднее. В июле шёл снег.
— Послушав вас, я понимаю, что у нас зима была ещё суровее, — сказал марселец. — Стояла такая стужа, такая лютая холодина, что мы катались на коньках прямо по кипятку!
***
Заспорили однажды парижанин и марселец о рыбной ловле.
— У нас в Сене, — говорит парижанин, — достаточно опустить ведро в воду, чтобы вынуть его полным рыбы.
— Разве это рыба! — пожимает плечами марселец. — Вот у нас, в Марселе, приходится отодвигать рыбу, чтобы набрать ведро воды.
***
А то ещё обедали однажды в ресторане марселец и перпиньянец. Подали грибы, посмотрел на них перпиньянец и говорит:
— Ой, какие они малюсенькие! Это не то, что у нас в Перпиньяне. Там у нас растут под деревьями грибы величиной с тарелку!
— Подумаешь! — пожал плечами марселец. — Эка удивил! У нас в Марселе деревья растут под грибами!
***
Одного марсельца спросили: был ли он в Америке?
— Почти.
— Как это почти?
— Я был в Гавре. А Америка как раз напротив.
***
Заспорили марселец с гасконцем: в чьих краях жарче?
— У нас, — говорит гасконец, — летом бывает такая жара, что мы варим яйца прямо на солнце.
— Это что!.. — отвечает марселец. — У нас они варятся вкрутую при лунном свете!
***
Что же касается рыбной ловли, то марселец переспорил не только парижанина. Один из гасконцев как-то похвастался:
— Мне удалось поймать рыбу такой величины, что понадобилось десять человек, чтобы вытащить её из воды.
— А я однажды поймал рыбу, — ответил марселец, — такую огромную, что, когда её вытащили на берег, вода в море опустилась на целый метр!
***
Один заезжий господин рассказывал марсельцам о различных приключениях, свидетелем которых он был:
— Сел я на корабль, чтобы переехать из Франции в Англию. И вот когда наше судно покидало порт, какой-то неизвестный бросился в воду и пустился вплавь за нашим кораблём. И что бы вы думали? Он добрался до берега на пять минут раньше нас. Каково?
— Меня это нисколько не удивляет, — отозвался марселец.— Ведь это был я.
ПУАТУ
До конца IX века судьба Пуату мало чем отличалась от судеб других провинций Франции. Так же, как и они, земли Пуату испытали нашествие римлян. Столица Пуату, город Пуатье, ещё и сейчас хранит развалины древнего римского амфитеатра, римских бань. Римляне же и определили, что все эти земли, лежащие между рекой Гаронной, Атлантическим океаном и Пиренейскими горами, впредь именовать Аквитанией.
Поэтому и герцогиню, владевшую этими землями в конце IX века, звали Элеонорой Аквитанской. Вот при её-то правлении земли Пуату и стали, как мячик, перелетать из рук в руки.
Герцогиня Элеонора Аквитанская вышла замуж за французского короля — и Пуату досталась Франции.
Герцогиня Элеонора Аквитанская поссорилась со своим супругом, развелась — и Пуату отделилась от Франции.
Герцогиня Элеонора Аквитанская вновь выходит замуж — на этот раз за английского короля — и Пуату достаётся Англии.
В 1204 году другой французский король, Филипп-Август, отвоёвывает Пуату у Англии.
Грянула Столетняя война — и Пуату снова под властью англичан.
Лишь в 1416 году Пуату вновь воссоединяется с Францией.
А в годы Великой буржуазной революции конца XVIII века именно на землях Пуату происходят известные Вандейские войны.
Так и получилось, что эта земля, лежащая между рекой, океаном и горами, прошла через огонь и дым сотен сражений.
Сейчас это всё уже в прошлом. Мирно дышат многочисленные поля и луга, раскинувшиеся за живыми изгородями из кустов и деревьев. Изгороди эти защищают посевы от буйных морских ветров и от потрав скота.
В городе Пуатье работают химические и кожевенные заводы, текстильные фабрики.
Земли былого Пуату распределены сейчас между департаментами: Вандея, Вьенна, Дё-Севр.
ТАРТАРИ - БАРБАРИ
— Тук-тук!
— Кто там?
— Я, сударь.
— Откуда ты идёшь, любезный?
— Из Тартари-Барбари, что на сто лье дальше Парижа.
— А что ты видел в пути?
— Что я видел? Я видел мельницу на вершине вяза. Мельница молола муку.
— Ба! Не может этого быть. Ты говоришь неправду. Эй, люди, посадите этого враля в тюрьму!
— Тук-тук!
— Кто там?
— Я, сударь.
— Откуда ты идёшь, любезный?
— Из Тартари-Барбари, что на сто лье дальше Парижа.
— А что ты видел в пути?
— Что я видел? Видел, как огромный чёрный пёс спускался с макушки вяза, весь хвост у него был в муке.
— Эге, видно, собака забралась на верхушку вяза, чтобы полакомиться мукой. Стало быть, не солгал тот путник. Эй, люди, выпустите старика из-под стражи!
— Тук-тук!
— Кто там?
— Это я, сударь.
— Откуда ты идёшь, любезный?
— Из Тартари-Барбари, что на сто лье дальше Парижа.
— А что ты видел в пути?
— Ах, сударь, видел я, как пруды и реки полыхали огнём, словно подожжённая солома.
— Ба! Ты говоришь неправду. Не может этого быть. Эй, люди, посадите этого выдумщика за решётку.
— Тук-тук!
— Кто там?
— Это я, сударь.
— Откуда ты идёшь, любезный?
— Из Тартари-Барбари, что на сто лье дальше Парижа.
— А что ты видел в пути?
— Ах, сударь, видел я презабавную штуку. Когда я проходил вересковой пустошью, мне под ноги попадались карпы и щуки с подпалёнными хвостами. Были они в великом смятении и искали место, где бы им укрыться.
— Эге! Не иначе, как они повылезли из тех рек, что полыхали огнём. Не солгал тот старик. Эй, люди, выпустите-ка его из-под стражи!
— Тук-тук!
— Кто там?
— Это я, сударь.
— Откуда ты идёшь, любезный?
— Из Тартари-Барбари, что на сто лье дальше Парижа.
— А что ты видел в пути?
— Ах, сударь, видел я канавы, ямы и водоёмы, доверху наполненные похлёбкой.
— Ба! Не может этого быть. Ты говоришь неправду. Эй, люди, схватите этого лжеца и посадите его за решётку!
— Тук-тук!
— Кто там?
— Это я, сударь.
— Откуда ты идёшь, любезный?
— Из Тартари-Барбари, что на сто лье дальше Парижа.
— А что ты видел в пути?
— Ах, сударь, видел я повсюду, где ни проходил, груды ложек.
— Эге! Наверняка умные люди ели этими ложками ту похлёбку, люди, одеваться! Побегу и я, пока не всю выхлебали!
СТО ЭКЮ
Жил когда-то бедняк крестьянин. Ничего у него за душой не было, разве что драная одежонка, едва прикрывавшая его тощее тело.
Каждое утро, в дождь и в жару, отправлялся он в церковь, становился на колени перед алтарём и начинал с жаром молиться:
— О, добрый, добрый бог! Пошли мне сто экю, они мне так нужны. Очень ты меня этим порадуешь.
Наконец на его ежедневные посещения обратил внимание кюре.
— Этот старик каждый день приходит сюда, — сказал кюре служке. — Интересно бы узнать, о чём он так горячо просит бога. Спрячься-ка за алтарь да послушай.
Служка так и сделал: спрятался за алтарь и стал ждать. Вскоре пришёл старик.
— Пошли мне, боженька, сто экю! — услышал служка всё ту же молитву старика.
Когда старик ушёл, служка вышел из своего укрытия и рассказал кюре о просьбе старика.
— Так он просит у бога сто экю? — засмеялся кюре. — Давай подшутим над стариком: положим в кошелёк девяносто девять экю и, как только он явится поутру, сбросим ему деньги. Я уверен, что девяносто девять экю он не возьмёт, раз просит сто.
— Хорошая мысль, — согласился служка. — Так и сделаем.
На следующее утро бедняк, как обычно, явился в церковь и, став на колени, обратился к богу со своей обычной просьбой, Едва он произнёс последние слова молитвы, как к его ногам упал кошелёк.
Обрадованный старик поднял его и поспешил из церкви. На улице он открыл кошелёк и принялся считать деньги. Насчитав девяносто девять экю, он воскликнул:
— Как же так? Я тебя просил сто, а тут только девяносто девять экю. За тобой, боженька, остаётся один экю!
Если кто и пострадал на этом деле, то только не старик.
БЕЛОЕ И ЖЕЛТОЕ
Жила когда-то богатая старуха. И наверное, именно потому, что была она очень богатой, жадности в ней было в три раза больше, чем богатства! Свет не видел такой жадины! Никогда никого не приглашала она к себе в гости. Не было у неё ни родных, ни друзей. В доме кроме неё жила лишь служанка, выполнявшая обязанности кухарки и горничной. Надо сказать, что за труды свои служанка получала... почти ничего.
Обыкновенно, приготовив для госпожи более чем скромную еду, служанка подавала её на стол и ждала, когда госпожа велит ей прийти за своей долей.
И вот однажды вечером, когда весь ужин состоял из нескольких яиц, лежавших на блюде, служанка получила лишь одно яйцо.
Наутро, во время завтрака, она снова подала еду своей госпоже и, как всегда, стала ждать, когда её позовут. Но старая госпожа, вроде, совсем забыла о своей служанке и вовсе не торопилась позвать её позавтракать. Бедная девушка от голода стала грызть сухую корку хлеба.
— Что вы там едите? — повернулась старуха, услышав хруст корки. — Никак сухой хлеб, моя милая?
— Да, сударыня.
— Вы что, всё съели с вечера?
— Да, сударыня.
— Как, вы съели вчера всё яйцо, и белок и желток? Ну вы же и лакомка, моя милая!
— Да, сударыня, я съела и то и другое, не боясь испортить желудок, — усмехнулась служанка.
От этих слов старуха так разозлилась, что вся задрожала, словно с ней случился припадок.
— Белое и жёлтое! Белое и жёлтое! — твердила она. — Белое и жёлтое!
Вскоре уже и эти слова она повторяла с трудом.
Служанка не на шутку испугалась и подумала: «Эта сквалыга, того и гляди, протянет ноги, и мне не стоит оставаться с ней один на один. Кто знает, вдруг ещё подумают, что это я убила её? Надо кого-нибудь позвать».
Девушка подбежала к окну, выглянула на улицу и увидела там нотариуса — их соседа.
— Сударь! Сударь! — закричала служанка. — Зайдите к нам! Моей госпоже очень плохо.
Нотариус тут же зашёл в их дом и убедился, что положение серьёзное: жадная старуха с посиневшим лицом сидела в кресле и всё твердила: «Белое и жёлтое! Белое и жёлтое!»
— Я не понимаю, что она хочет этим сказать? — удивился нотариус. — Ей совсем плохо.
— Сударь, вы считаете, что она умирает?
— Я убеждён в этом.
— Тогда я должна вам сказать, сударь, что моя госпожа давно уже обещала мне всё своё состояние после смерти. У неё ведь нет родственников. Все деньги — серебро и золото, белые монеты и жёлтые. Вот она и твердит: «Белое и жёлтое!»
— Так оно, наверное, и есть, — кивнул нотариус. — Хорошо, что вы мне всё разъяснили.
Нотариус тут же побежал к себе, взял гербовую бумагу и начал составлять завещание.
Между тем старуха слабела с каждой минутой. На вопрос нотариуса, кому она завещает своё состояние, она лишь с гневом посмотрела на служанку. Нотариус же подумал, что старуха показала глазами на служанку. Завещание было составлено, и в тот же вечер старуха умерла. А служанка, получившая всё её золото и серебро, купила небольшой домик и стала жить тихо и безбедно.
ШАМПАНЬ
Свое имя эта провинция на северо-востоке Франции получила от слова «поле», а прославилась лесом. Знаменитым Арденнским лесом.
Этот огромнейший лес простирался от берегов Рейна до земель, занятых белгами (до современной Бельгии). В древние времена в нём жили жрецы-друиды, и долгие годы лес считался волшебным. Сколько легенд, преданий, поэм, стихов сложено об этом лесе!.. О нём писал великий Петрарка. Спустя двести лет Шекспир в одной из своих пьес заселил Арденнский лес львами и волшебниками.
Но волшебство волшебством, а земли Шампани и сейчас способны удивить человечество. Сравнительно недавно, в начале нашего века, например, археологи обнаружили здесь стоянку человека, жившего ещё в четвертичную эпоху!
До римского завоевания земли Шампани заселяли три галльских племени: лингоны, сеноны и ремы. В VI веке они и сами были не прочь пограбить соседнюю Северную Италию, но, когда Юлий Цезарь явился сюда со своими легионами, лингоны, сеноны и ремы вступили с ним в союз, и их земли присоединились к Римской империи.
К французской короне Шампань была присоединена в 1286 году. В главном городе этой провинции Реймсе короновались все французские короли.
В Шампани ткали льняные полотна и выделывали хорошие сукна, а прославилась она своими винами.
Впервые сажать виноград здесь стали ещё во времена галлов и римлян. Виноградники разрастались бурно. Не очень богатая и не очень населённая провинция вскоре чуть ли не вся целиком занята была виноградарством. А тут ещё в Реймс стал поступать виноград из Иль-де-Франса: его стали закупать местные виноделы, создавшие новый сорт вина — шампанское. Секрет создания и приготовления этого вина хранился до XVIII века.
С XVIII века широкой известностью стали пользоваться ярмарки Шампани, длившиеся почти круглый год. На них предметы роскоши, прибывшие с Востока, встречались с товарами Северной Европы.
В Шампани родились и знаменитые гобелены: ковры, на которых вытканы картины. Впервые их создала семья красильщиков Гобеленов, живших в Реймсе. В 1662 году семья переселилась в Париж и открыла там знаменитую королевскую мануфактуру (по-современному — фабрику), где из цветных шерстяных и шёлковых нитей ткались вручную ковры-картины, расходившиеся потом по всей Европе. Некоторые из них можно видеть в ленинградском Эрмитаже.
Ныне земли Шампани входят в состав департаментов: Марна, Верхняя Марна, Об, Арденны.
ГЛУПЫЙ ЖАН
Однажды мать послала глупого Жана в город купить ей иголок, подставку под цветы в виде треноги и растительного масла. На обратном пути Жан повстречал соседа с возом сена и воткнул в сено иголки, чтобы забрать их, когда сосед приедет домой. Идёт он дальше, несёт треногу и бутылку масла. И тренога ему показалась такой тяжёлой, хоть кинь.
— Ты мне все плечи отдавила. У тебя три ноги, а у меня только две. Тебе легче идти, чем мне. Ступай одна.
И глупый Жан поставил треногу на землю, да ещё стегнул её хворостиной, чтобы не стояла на месте. Теперь ничто ему не мешало идти налегке, и он пустился дальше вприпрыжку.
Проходит Жан мимо места, где земля совсем потрескалась. Пожалел Жан землю и полил её растительным маслом, которое купил в городе.
Ну и досталось же ему от матери!
В другой раз мать послала его в город продавать холст и наказала не отдавать его болтливой женщине. Поэтому всем женщинам, которые подходили к нему и приценивались к товару, Жан продавать отказывался. А как же иначе! Он-то ведь твёрдо знал, что все женщины болтушки.
Так, не продав холста, отправился он в обратный путь. По дороге зашёл он в церковь, увидел статую какой-то святой и спросил:
— Хочешь купить у меня холст?
Разумеется, святая ничего ему не ответила.
— Наконец-то я встретил молчаливую женщину! — обрадовался Жан. — Вот тебе мой холст. — С этими словами он обмотал всю статую холстом и назвал цену товара. Статуя по-прежнему безмолвствовала. Это Жану не понравилось, и он ударил её ногой. Пустая внутри статуя тут же развалилась на две половинки — и из неё высыпалось несколько монет: 4 франка и 50 сантимов.
— Вот так-то лучше, — сказал Жан. — За купленный товар нужно платить!
Подобрав деньги, он пустился бегом к своему дому: вдруг ещё святая передумает — холст-то стоил гораздо дешевле.
СТАРЫЙ КЮРЕ
Некогда в Бесси жил старый кюре, не отличавшийся ни умом, ни красноречием. В одно из воскресений он, желая просветить своих прихожан, сказал во время проповеди:
— Земля, братья мои, круглая, — и добавил: — как яйцо.
После мессы пономарь, малый с хитрецой, сказал ему:
— Яйцо вовсе не круглое, и зря вы ввели народ в заблуждение.
— Ты прав, — честно согласился кюре. — А что бы ты сказал на моём месте?
— Право слово, господин кюре, за примером далеко ходить не надо. Я бы сказал: «Земля круглая, как мяч». Ничего круглее, чем мяч, нет.
— Это верно, — вздохнул кюре. — Ладно, я им так и скажу во время вечерней службы.
На сей раз свою проповедь священник начал так:
— Братья мои, сегодня во время мессы я ошибся, сказав вам, что Земля круглая, как яйцо. Потому что яйцо не круглое, а Земля круглая... круглая... — Здесь кюре осекся, пытаясь вспомнить, с чем же её сравнивал пономарь, но не смог.
Чтобы помочь кюре, пономарь махнул рукой, как будто бы кинул мяч. Но кюре показалось, что пономарь прицеливается, и он тут же выпалил:
— Земля круглая, как ружьё!
ПОЛПЕТУХА
Жил когда-то в одном замке петух по прозвищу Полпетуха. А прозвали его так потому, что не умел он кукарекать. Все его дразнили, и домашние животные, и птицы, а служанка не раз грозилась отправить Полпетуха в суп.
Надоела такая жизнь Полпетуху — ушёл он из замка. Побродил по полям, по лугам, замёрз, проголодался и решил вернуться домой. Но по дороге ему попалась река. Легла поперёк и говорит:
— Полпетуха, я тебя утоплю!
— Река, не топи меня, а влезай-ка ко мне в брюхо.
Удивилась река, но так и сделала. А Полпетуха дальше пошёл. Шёл, шёл и встретил волка.
— Полпетуха, я тебя съем, — говорит волк.
— Не ешь меня, волк, лучше полезай ко мне в брюхо.
Удивился волк, но так и сделал. А Полпетуха дальше пошёл. Шёл, шёл и лису встретил.
— Полпетуха, я тебя задушу, — говорит лиса.
— Не души меня, лиса, лучше полезай ко мне в брюхо.
Удивилась лиса, но так и сделала.
Наконец Полпетуха добрался до замка.
— А, явился, беглец! — закричала на него служанка. — Ну, погоди теперь! Я тебя, голубчика, на ночь в овчарню запру! Будешь знать, как убегать!
Так она и сделала. Заперла петуха в овчарню.
Ну и досталось же Полпетуху от овец! И ногами-то его топтали, и хвост оторвать хотели!.. Понял Полпетуха, что плохо его дело. Стал он звать на помощь волка.
— Волк, волк, вылезай из моего брюха, я без тебя пропал.
Вылез волк из петушиного брюха и передушил всех овец. Утром пришла служанка в овчарню, глядит: все овцы полегли, а петух расхаживает себе цел-целёхонек!
— Ну, погоди же, злодей! — ещё пуще рассердилась служанка.— Сегодня на ночь я тебя к гусям запру!
Увидели гуси незваного гостя, налетели, принялись его клевать. Понял Полпетуха, что плохо его дело, стал лису звать.
— Лиса, лиса, вылезай из моего брюха, без тебя мне несдобровать.
Вылезла лиса из петушиного брюха и передушила всех гусей.
Чуть свет пришла служанка кормить гусей, а на шесте сидит Полпетуха, один-одинёшенек.
— Ах ты, негодяй! — закричала служанка. — Что же ты натворил?! Ну, погоди, сегодня же вечером я с тобой расправлюсь!
Вечером служанка растопила очаг и сунула туда петуха. Понял Полпетуха, что пришёл его конец, и крикнул реке:
— Река, река, вылезай из моего брюха, без тебя я погиб!
Вылилась река из петушиного брюха, погасила огонь. А Полпетуха выскочил из очага и удрал из замка. На этот раз навсегда.
ЧТО ТЫ ВИДЕЛ, КУМАНЁК?
— Куманек, куманек,
Что ты видел, куманёк?
— Что я видел?
Видел, видел
На болоте камыши.
В камышах стоит избушка,
В ней наряды шьёт лягушка.
Ой, пляши, Жано, пляши!
— Куманёк, куманёк,
Что ты видел, куманёк?
— Что я видел?
Видел, видел:
Шли на свадьбу мураши!
И ерши туда же плыли,
И ужи в пыли юлили...
Ой, пляши, Жано, пляши!
— Куманёк, куманёк,
Что ты видел, куманёк?
— Что я видел?
Видел, видел:
Поутру в лесной глуши
Шли лисёнок и лисица.
Сына мать вела жениться.
Ой, пляши, Жано, пляши!
— Куманёк, куманёк,
Что ты видел, куманёк?
— Что я видел?
Видел, видел:
Угорь доченьке в тиши
Причесаться нёс гребёнку,
Чтоб понравилась лисёнку!
Ой, пляши, Жано, пляши!
Безделье — мать всех пороков.
Безволосого дьявола не причешешь.
Во всякой стране есть лье плохой дороги.
Всегда о своей шкуре заботятся меньше, чем о рубахе.
Где коза привязана, там она и траву щиплет.
Голод гонит волка из леса.
Горька правда, но всё же её проглатывают.
Дерево можно выпрямить, пока оно не выросло.
Даже самый маленький куст даёт тень.
Для голода не существует плохого хлеба.
Друзей чаще отталкиваешь просьбами, чем отказами.
Достаточно маленького отверстия, чтобы затонул корабль.
Если бы не «если бы», мы были бы совершенны.
Если одежда и не делает человека, то всё же она его украшает.
Здоровый вид лучше, чем рекомендательное письмо.
Золото даёт блеск, но не счастье.
И в старом котле можно сварить хороший суп.
И для самой жалкой вязанки хвороста находится верёвочка.
И из плохой травы получается хорошая зола.
Как осла ни нагружай, он всё равно ревёт.
Каждой птице своё гнездо нравится.
Когда у соловья появляются дети, он перестаёт петь.
Когда волк и пастух поладят друг с другом, худые времена наступят для стада.
Крепость, которая ведёт переговоры, близка к поражению.
Кто выходит только днём, тот не нуждается в фонаре.
Кто много говорит, обязательно говорит и глупости.
Кто не кормит кошку, тот кормит крысу.
Кто слишком много доказывает — ничего не доказывает.
Кто оправдывается, тот себя обвиняет.
Кто рассчитывает на чужую похлёбку, рискует остаться со своим хорошим аппетитом.
Кто бьёт стаканы, тот за них и платит.
Кто сядет на гвоздь, тот не засмеётся.
Кто слишком много захватывает, тот редко что удерживает.
Кто ложится без ужина, того не надо будить — сам проснётся.
Легко идти пешком, когда держишь коня за уздечку.
Лучше плохая дорога, чем плохой спутник.
Лучше горячий дым, чем холодный ветер.
Материю узнаёшь в носке.
Мёртвый король стоит не дороже живой собаки.
Многие режут, но не многие умеют кроить.
Мух на уксус не ловят.
Не важно, сколько знаешь, важно — как знаешь!
Не летай прежде, чем будешь иметь крылья.
Не пускайся в плаванье без сухаря.
Не суди о мешке по его наклейке.
Не отмечай праздник, пока он не наступил.
Не теряй ум, всё остальное приложится.
Не рассчитывай на яйцо, ещё не снесённое курицей.
Не впрягай плуг впереди волов.
Не разбив яиц, яичницы не изжаришь.
Не меняй кривую лошадь на слепую.
Не продавай лошадь, чтобы купить овёс.
Нет такого башмака, который не нашёл бы себе башмак под пару.
Нет такой хорошей дороги, на которой не нашлось бы камней.
Нет ничего тяжелее секрета.
Нечего ругать кошку, когда сыр съеден.
Нельзя высушить море губкой или схватить луну зубами.
Ничто не убеждает людей лучше примера.
Никто не бывает умнее всего света.
Никогда не покупай зайца в мешке.
Один грамм хвастливости портит центнер достоинств.
Одинокий путник — мясо для волка.
Огонь в очаге в любое время года кстати.
От Парижа до Рима — всё люди.
Плохой пастух — жирный волк.
Робкие выигрывают раз в сто лет.
Силён тот, кто валит, но сильнее тот, кто поднимается.
Слова улетают, а написанное остаётся.
С маленькой размолвки начинается большая ссора.
Спящая лиса кур не ловит.
Сорная трава всегда растёт бурно.
Стыдно спотыкаться два раза о тот же самый камень.
Там, где светит солнце, луне делать нечего.
Там, где прошла война, следы её сто лет видны.
Там, где есть хлеб, голод забывается.
Тот ничего не сделал, кто ничего не начал.
То, что шутя приобретается, и тратится глупо.
То, что горько для рта, может быть полезно для сердца.
Три вещи проверяются только в одном: стойкость — в опасности, мудрость — в гневе, дружба — в нужде.
У кого нет головы, тому и чепец ни к чему.
Хорошая слава лучше, чем золотой пояс.
Хорошие источники узнаёшь во время засухи, а хороших друзей — в печали.
Хорошо начатая работа — уже наполовину сделана.
Щедрость состоит не столько в том, чтобы давать много, сколько в том, чтобы давать кстати.
Ягнёнок в тигровой шкуре всё равно боится волка.